Понять что твое
Танго явно неравнодушен к Оле. Сурикат вне всяких сомнений впечатлен Лялей. Алиска смотрит на всех как-то по-взрослому снисходительно. А вот Оля какая-то потерянная. Словно воробушек морозной ночью. Наверняка что-то случилось.
– У тебя неприятности?
Вместо ответа бессильно поднятые плечи. Быть может, все-таки удастся расспросить? Или досужее любопытство в данном случае неуместно?
– Если захочешь поговорить, то я не против. Наверняка в глазах Оли я взрослая, почти тетка, которой не понять ее проблем. На сколько она меня младше, на пару лет? Мне в ее возрасте выпускники школы казались самодовольными замшелыми динозаврами.
– Оля, прикинь, когда мне было столько, сколько тебе, я никак не могла въехать, почему я творю столько глупостей, после которых иногда от стыда вешаться охота.
– И что, теперь поняла? – В голосе сквозит вызов.
– Ага, – теперь положено сделать равнодушную долгую паузу, словно задумалась о чем-то постороннем, не имеющем отношения к поднятой теме.
– И что ты поняла? – не выдерживает Оля.
– А? – словно очнувшись, спохватываюсь я. – А, ты про это. Надо все пробовать. Все – без разбору. Иначе не понять, что мое, а что – нет. Бывает, скажешь, как в лужу пукнешь, а потом стыдно. Или обидишь кого-нибудь, а потом ночь не спишь.
Я явно говорила что-то не то. Во всяком случае, Олю мои банальности не вдохновляли. Попробуем подойти с другой стороны:
– А однажды я по уши втрескалась в одного придурка, которому цена рубь за пучок в базарный день.
– И что? – Судя по горящим глазам, я нечаянно попала в точку.
– Так переживала, мучилась. Точнее, это он меня мучил. Надеялся потрахаться по-легкому.
– Это как?
– Три дня ухаживаний, неделя проникновенных лекций о неземной любви, а потом ноги в руки, и понеслось.
– Ты пошлая, – с удовольствием отметила Оля. – Короче, а что потом было?
– Когда да него доперло, что трах отменяется, он взял свои ноги в руки и отвалил к другой девчонке.
– А ты что?
– Попереживала, не без того. А потом подумала – я себя не на помойке нашла. Обидно по простоте душевной довериться какому-то козлу. Но я же не сразу поняла, что он козел? Я же не могла знать, что поведусь на его внешность и треп? Так что стыдиться нечего. Попробовала – невкусно. И вообще, лучше быть некоторое время одной, чем с кем попало.
– Что тебя постоянно заносит в тупые штампы.
– Ты про что? – растерялась я.
– Ты сама-то замечаешь, что через раз цитируешь чужие мысли?
Вот вам и малолетка!
– Короче, спасибо за сочувствие и т. д. и т. п. Я не понимаю, что этим козлам надо? Если спишь с ними – сука, не спишь – сука. Пускай сами с собой спят.
– А ты потом не навестила эту шалаву, к которой твой козел свалил? – В Олиных глазах горит бешеный огонь, а кулачки сами собой сжимаются.
– На кой она мне сдалась? Она ни в чем не виновата.
– А если бы была очень даже виновата?
– И что с того? Если парень запал на другую, надо делать выводы…
– Или бить морду.
Мрачное Олино личико не предвещало ничего, кроме войны. Неужели и вправду бить будет?
– И что ты рассчитываешь получить в результате военных действий?
– Моральное удовлетворение, – вопреки всякой логике заявила эта маленькая засранка.
– А как же принципы эмо?
– Я сначала получила массу чистых эмоций от нежной и страстной любви. Потом были эмоции от того, как его уводили, словно телка на веревке. Теперь я вправе получить эмоции от мести, а потом буду страдать от одиночества. Или наоборот, радоваться. Я еще не решила. Короче, сплошное крези-эмо.
– Ясно. Это все объясняет. Все счастливы, – пробормотала я, поражаясь такому утилитарному подходу к решению проблемы.
– Да не парься ты, Стася. Пресно жить скучно. Мне надо, чтоб все было офигенно ярко. Я, если тебе интересно, вааще намерена устроить из своей жизни сплошной фейерверк. Чтоб каждый день запомнился. Чтоб все было не зря и со смыслом.
– А какой смысл в мордобое?
– Чтоб знали, подонки, как меня обижать!
– А у меня есть приятель, который на тарзанке прыгает, – мягкими интонациями Танго можно было устилать гнездышко малиновки.
Танго змей, хоть он и не Вайпер. Танго быстро перевел стрелки в Олиной голове, и они спустя минуту уже всерьез забивались на четверг прыгать с какого-то высотного объекта.
А я пошла восвояси. Ждать. Ожидание такая мука. Мечешься, как свинья на веревке. Оля бы сказала, что я снова повторяю чужие изречения. Но как описать бесцельное брожение по комнате в ожидании звонка?