Визит
Ноги сами несут меня в нужном направлении. Танго сейчас на больничном. У него ребра потрескались в какой-то кошмарной драке. Хотя с виду по нему не скажешь, что он способен завалить комара.
Если тот сам от его лекций не окочурится. Танго по натуре проповедник. Он обладает феноменальной памятью и помнит все, что хоть раз читал или слышал. Он несет идею эмо в народ. А народ пытается отнести Танго куда подальше. Хотя, говорят, драка случилась на концерте.
Дверь мне открыло нечто осунувшееся и частично лысое.
– Какого черта нас угораздило родиться в этом захолустье? – заупокойным голосом сообщил Танго.
По всей видимости, его снова кто-то не понял.
– Я думаю, у меня вчера был самый поганый день в жизни, – такое я слышала не раз.
– А у нас новенький, – протискиваясь в комнату, сообщила я, пытаясь сообразить, что стряслось с Танго.
– Шел себе, а потом такая вот лабуда. Навалились и челку на фиг откромсали.
– Кто?
– А черт их знает. Прости меня, Господи, – глядя в потолок, Танго специально упомянул имя Господа.
– Теперь дома сидеть будешь?
– Не мечтай, – Танго продемонстрировал нелепую вязаную шапочку с ушами, в которой он смотрелся как мой Митька.
– Сам связал!
– Я и не сомневалась, – пускай примет это как комплимент.
– Я жалею тебя, девочка. И я горжусь тобой. На таких как мы держится мир. Ты знаешь, я тут подумал, может, ну это все к черту. Прости меня, Господи. Уеду. У меня родня в Калининграде есть. Продвинутый город. А главное, там меня почти никто не знает.
– А как же университет? – вклинилась я в монолог.
– У тебя выросли вторичные половые признаки, – бесцеремонно уставясь на мою грудь, признал Танго.
– Пошляк.
Он продолжал рассматривать как ни в чем не бывало.
– Гнусный извращенец.
– Через пару лет ты станешь похожа на дойную корову. Странное дело, низ – тощий, а тут понавы-ростало всего. Кошмар. Дашь посмотреть?
Интересно, а если я сейчас просто уйду, хлопнув дверью, он поймет? Думаю, да. Хотя не уверена.
– Не дам. Завтра будет атомная война, и весь мир полетит к черту!
Танго вытаращил на меня глаза. Услышал.
– Прости, Господи. Кто тебе сказал?
– Я люблю тебя. После разговоров с тобой я начинаю любить весь мир.
– А нельзя ли остановиться на первом изречении? – скромно спросил Танго.
– Можно. Но не нужно. Ты же знаешь, что пока я не умею любить так, как нужно тебе.
Ошалевший от моего утверждения Танго развел руками. Я иногда подозреваю его в склонности к однополой любви. Как-то он на полном серьезе мучился, что не может знать наверняка, голубой он или нет. Целый год мне мозги засирал. Но сам так и не определился. Хотя при такой мамаше несложно разлюбить весь женский род.
– Эмо с такой грудью – это не эмо.
– Стриженый эмо – вылитый скин, – рассердилась я.
– Челку жалко. Ты поосторожнее. Говорят, они и девчонок скальпируют. Так я поеду? В Калининград.
– Лети, попутного тебе ветра, – пожелала я и бодрым маршем удрала в направлении дома.
Никуда он не уедет. У него грандиозные планы, связанные с учебой. Кроме того, я думаю, он теперь будет долго страдать по челке. А как отстрадается, забудет, что собирался уехать.